Приехали в маленький приграничный городок Петрич, где Ванга жила и принимала народ.

Спутник предупредил меня, что накануне встречи, ложась спать, следует положить под подушку два куска сахара. Я не стал спрашивать зачем - уже знал: обычные деревенские знахари часто требуют от своих прихожан то же самое - сахар за ночь будто бы впитывает содержание души...

Это внушило мне некоторый скепсис, но все же на сахаре добросовестно выспался.

Решил Вангу не спрашивать ни о чем, пойти просто пообщаться, поговорить, а там уж как выйдет...

Утром, отправляясь на встречу, завернул кусочки сахара в бумажку, бросил в карман, а вдобавок прихватил большущий букет цветов, который мне накануне вечером вручили на встрече с местными учителями; букет этот тоже провел ночь у моего изголовья...

И вот мы у Ванги, в маленьком деревянном домике, в тесной комнатке, где ничего нет, кроме диванчика, нескольких стульев и большой мусорной корзины.

Передо мною невзрачная крошечная старушка с незапоминающимся лицом. Голова повязана платочком. На глазах бельма. Смотрит, как свойственно слепым, куда-то чуть в сторону... Держится очень прямо, откинуто. Движения непредсказуемы, резки - видно, повинуются каким-то внутренним импульсам...

И девически молодой, высокий, певучий голос, звучащий будто не из этого сухонького тельца, а откуда-то сверху, с ближайшего неба...

Сразу я вдруг ощущаю необычайную легкость и удивительное спокойствие.

Будто всю жизнь тут нахожусь, и будто у меня нету тела - о его наличии напоминал лишь озноб с «мурашками» между лопатками...

Я положил Ванге на колени свой сахар вместе с букетом цветов. Сахар она с пренебрежением отбросила, а букет стала молча ощупывать...

Наконец внятно говорит (по-болгарски, была рядом переводчица, но и так понятно):

- Вижу Елену... Вижу Марию... Кто это?.. И сама же отвечает:

- Это мать твоя... И бабушка... Твои ушедшие родные женщины пришли с тобой через эти цветы...

Мою маму звали Еленой, а бабушку - Марией. Знать этого Ванга не могла ниоткуда, кроме... В следующие минуты мне стало ясно, что она общается с душой мамы, с живой душой - и сейчас, и на протяжении всего времени ее жизни:

- Твоя мама родилась не в России... Слышу... Слышу французскую речь...

Мама родилась в Бельгии, в Антверпене, в детстве слышала вокруг себя фламандский и французский говор, бабушка и дедушка говорили по-французски... И этого Ванга знать не могла никак, да и я сам не вспоминал бог весть как давно, успел почти позабыть...

- Мать просит тебя никогда не ездить в Ленинград...

В Питере я до того бывал часто, там у меня полно родственников и друзей... Почему вдруг?.. В питерской сырости я, правда, заболевал пару раз... Но не ездить совсем, никогда?!

Я не стал ничего уточнять и просьбу мамы, переданную через посредство, которому я не могу не верить, пока выполняю послушно.

- Мать просит, чтобы ты бросил курить... Чтобы диету соблюдал... Береги живот!..

И тут Ванга, бабулька не шибко грамотная, произнесла непонятно откуда известный ей медицинский термин «панкреас» - поджелудочная железа.

Курить мне действительно нельзя было по многим причинам. И все точнехонько насчет живота: не без помощи хронического никотинового отравления у меня дважды повторялся панкреатит, от которого я чуть было не отправился на тот свет.

И еще было несколько заботливых просьб и вопросов, которые могла задать мне только мама...

Потом Ванга вдруг заговорила от себя:

- Скоро будешь много работать с детьми. И освоишь две новые науки...

Не знаю, внушение ли, или по логике жизни - сбылось: больше и больше стал принимать детей, написал книгу «Нестандартный ребенок», после которой детско-родительский поток стал потопом...

Что касается «двух наук», то не знаю пока точно, что имелось в виду. После этой встречи я продвинулся в игре на рояле и сочинении музыки, компакт-диск выпустил. И стихами начал заниматься серьезнее...

- С Вангой ваше общение на сем и закончилось?

- Была потом еще встреча, когда Ванге кое в чем помог уже я, врачебно, по части головных болей.